Помните Астемира Гордюшенко?
Астемир Гордюшенко — это диковинное сочетание имени и фамилии наверняка попадалось вам лет девять лет назад. Тогда — на фоне травмы Дзагоева и дисквалификации Еременко — его подтянул к основе Леонид Слуцкий. И даже выпустил в Лиге чемпионов против «Тоттенхэма» и «Монако». Затем — у Виктор Гончаренко — Астемир зацепил серебряные медали РПЛ (дважды) и Суперкубок России.
Карьера в ЦСКА на этом застопорилась. Дальше — аренда в «Тюмень», переход в «Торпедо», затем «Томь» и вот уже три года — «Родина». С нею Астик — как его называют все партнеры — проиграл «Пари НН» в переходных матчах, а сейчас снова имеет ощутимые шансы вернуться в РПЛ.
Корреспонденты Sport24 Александр Муйжнек и Алексей Фаткадынов встретились с Гордюшенко в Реутове, куда Астик перебрался из Кабардино-Балкарии еще в десять лет.
«Когда Жезус расписался мне на руке, угорали: «Теперь мыть нельзя!»
— Ты из Нальчика. Застал знаменитый «Спартак» Юрия Красножана?
— Конечно! Иногда нас, детей, пускали на искусственное поле на территории стадиона «Спартак». Для меня это уже был праздник — в своей школе я играл только на асфальте. Так еще и рядом с нами тренировалась основа. Особенно мне нравился Рикарду Жезус. Однажды я решился взять у него автограф. Кое-как нашел ручку, и Жезус расписался у меня прямо на руке. Угорали с пацанами: «Теперь руки мыть нельзя!»
— «Спартак» одно время лидировал в РПЛ. Какой из увиденных вживую матчей до сих пор в памяти?
— Первый для «Спартака» в вышке. В Нальчик приехал ЦСКА, собрался полный стадион. Не мог поверить: «Березуцкий, Игнашевич, Вагнер, Карвальо — следил за ними по телевизору, а теперь вот они, живьем!
» Сказал бы мне кто тогда, что еще поиграю с некоторыми из них за ЦСКА.— Твоего отца зовут Александр. Он не кабардинец?
— Русский. Военный, когда-то служба забросила его в Кабардино-Балкарию. Там папа встретил маму, там родился я. В регионе большинство мусульман — у нас в семье особенно близки к исламу были бабушка с дядей, приучили и меня. До сих пор религия и семья — самое важное в жизни.
— Что тебе дает вера?
— Спокойствие. Чувствую себя легче, быстро прихожу к гармонии.
Соблюдаю все, что полагается, намаз совершаю пять раз в день. Зимой солнечный день сокращается, промежутки между молитвами — тоже, поэтому иногда молюсь в перерыве матча, рядом с раздевалкой.
— Ого.
— В месяц Рамадан придерживаюсь поста. В этом году он выпал на март, решающий отрезок сезона. Но я легко все перенес. Не жарко, день короткий — а есть ведь нельзя от рассвета до заката.
— Слабость не подступала?
— Под конец месяца стало тяжеловато. Накапливалась усталость. Но пост — не только про еду, но и про духовное воздержание.
«Москва удивила хмурыми лицами — будто ты людям хочешь плохо сделать»
— Ты назначил нам встречу в Реутове. Именно сюда в 2007-м ты переехал в Москву.
— Папа по работе сюда переехал и взял семью — сейчас он с родней вернулся в Нальчик, а я по-прежнему тут. Кстати, я сразу, в 11 лет, мог попасть в ЦСКА через просмотр. Папа хотел, чтобы я сразу переселился в их интернат: гонять из Реутова туда и обратно — ужас.
— Тогда не взяли?
— Видимо, еще не окреп. Три года провел в «Приалите».
— Чем удивила столица?
— Хмурыми лицами, которые здесь порой встречаются. Подходишь к людям — а на тебя смотрят так, будто ты им хочешь плохо сделать. Опасаются чего-то, что ли? Но в итоге всегда помогают.
— Проблемы из-за национальности когда-то испытывал?
— Вообще ни разу. Всего раз меня остановили в метро и проверили паспорт на наличие гражданства. Немного неприятно — но такова уж работа полиции.
— Руслан Нахушев рассказывал Sport24 про жизнь в нальчикском гетто — районе Искож: «На улицах — постоянные драки, перестрелки. Многих молодых пацанов вербовали в террористические группировки». Тебе повезло?
— Я жил в районе Аэропорт, соседнем с Искожем. В 2005-м застал нападение (13 октября 2005-го, когда Астемиру было 8 лет, боевики под руководством Шамиля Басаева атаковали нальчикских силовиков, погибло около 200 человек. — Sport24). Вот тогда было страшно. В тот день папа быстро меня забрал из школы домой. Несколько дней безвылазно там сидели. Следили за новостями по телевизору, слышали перестрелки.
— Скучаешь по Нальчику?
— По местной еде — точно! В Москву оттуда привожу пару лишних кило. По-другому — вообще не вариант! Как-то приехал на сборы «Родины» прям с мощными щеками. Повезло, что тогда главным был Артига — лояльный и демократичный тренер. Не стал наказывать.
— Дзагоев в ЦСКА тоже возвращался из Осетии с лишним весом?
— Ага. И тоже скидывал. Дзага — профессор, мог даже не проходить сборы. Помню первый день после отпуска. Алан получает мяч — и идеально чувствует мяч и видит поле. Этим напоминал Вагнера. На поле Алан был просто зверем: не выносил проигрывать в единоборствах, выходил из себя, когда у ЦСКА не шла игра. Всегда на него равнялся.
«Вернблум довел Тикнизяна до слез. Жестко закипел»
— Алан, как мы помним, злился скорее на судей и на себя, кричал в воздух. А вот Вернблум — на партнеров.
— Ох, как от Понтуса прилетало. Однажды он довел Тикнизяна до слез на тренировке.
— Слышали эту историю. Но чтобы прямо до слез?
— Играли пять на пять, Наир — в одной команде с Понтусом. Пару раз ошибся, и Вернблум жестко закипел. Человек люто ненавидел проигрывать. А кому будешь пихать, если не молодому, который еще и ошибается! Тогда Вернблум сказал Тикнизяну: «Если будешь так играть, то поедешь в «Ашан» работать». Наир воспринимал такое тяжело.
— Ты с Вернблумом сталкивался?
— Разок прокинул ему между ног на предыгровой.
— Смело.
— Понтус в ответ мигом зарядил с локтя в глаз. Вылез фингал. В итоге Вернблуму сказали извиниться.
— Согласился?
— Сам понял, что переборщил. Да и за нас в подобных случаях заступался Игнашевич: «Зачем так грубо?»
— От кого из русских тебе прилетало?
— Особенно часто ловил Леха Березуцкий. Он пожестче Васи, который скорее двигался на шутках, черном юморе. Набабкин поначалу тоже душил на тренировках, а потом мы сдружились.
— Акинфеев пихал тебе реже, чем полевые?
— Ага. Игорь — однозначно лучший вратарь в российской истории. Какие сейвы он делал! Все у нас в шоке были от того, как он спасал ЦСКА в Лиге чемпионов. Да и на тренировках: ты еще не успел ударить, а Акинфеев уже там, куда полетит мяч! А вот пропускать не любил.
— Бесился, даже если ЦСКА победил разгромно, но не всухую?
— Было дело. Кто-то скажет: эгоизм. А для меня — как раз качество топового вратаря.
— Игнашевич сильно изменился, когда стал тренером? Ты же играл у него в «Торпедо».
— И в молодежке ЦСКА тоже, где помогал Андрею Аксенову. Да, прямо совсем другой стал. Требовал с нас невероятно много. На тренировках у Игнашевича все должно быть отработано по максимуму — так же, как будет в игре. «Ты же во время матча не побежишь на 50%», — обосновывал Сергей Николаевич. А то, бывало, отрабатывали стандарты на расслабоне — Игнашевичу это жутко не нравилось. С одной стороны, такая требовательность — хорошо. Но с другой — команда из-за нее была зажата, футболистам не хватало раскрепощенности.
— Ты в «Торпедо» задержался всего на сезон.
— Помню, фанаты за кудри прозвали прозвали Пушкиным — но в целом меня не любили. Как и Игнашевича: мы же оба пришли из ЦСКА.
«Головин был гораздо ярче Хаверца. Всех возил»
— Вернемся в ЦСКА. Слуцкий в плане коммуникаций — противоположность Игнашевичу?
— Когда летели на выезд, подходил и запросто спрашивал, что у меня в семье. Слуцкий многое мне дал — подбирал слова, после которых я выходил на поле без страха. Часто шутил.
— Как, например?
— Мой дебютный матч за ЦСКА — поражение от «Енисея» в Кубке России. После игры я помылся, переоделся и надел трусы — я тогда носил большие, семейники. Слуцкий заметил и сказал: «Ну, с такими трусами точно не выиграем».
— Выходил у Слуцкого ты все-таки нечасто.
— Дзагоев, Еременко — как выиграть у них конкуренцию? Головин, по сути, единственный, у кого получилось из молодых. Мы с Сашей играли вместе еще в молодежке ЦСКА: я в опоре, он — выше. Сразу было видно: растет игрок топового уровня. Быстрый, легкий. В юношеской ЛЧ всех возил.
— Даже Хаверца из «Баварии»?
— Кай вообще ничем не запомнился. Головин был гораздо ярче — к тому моменту уже выходил за основу ЦСКА.
— Кого из молодежки «Ман Сити» ты здесь между ног проверил?
— Анхелиньо. Но это просто ракурс такой, ха-ха!
— Напишем, что проверил между.
— Мы еще много играли с молодежью «МЮ». Там поражал Рэшфорд. Прокидывал мяч на правом фланге, взрывался, оббегал нас и создавал моменты — просто невозможно! Еще запомнился Каллум Гриббин — в отличие от Маркуса, он совершенно не заиграл. И я дважды выходил против Мактоминея — и по юношам, и во взрослой ЛЧ.
— Причем на «Олд Траффорд».
— Помню, как офигел, выйдя еще на пустой стадион — на предыгровую. Поле — просто ковер! Ну а на игре атмосфера была сумасшедшая. Стадион быстро заполнился — до отказа, хотя казалось бы: соперник — ЦСКА. Я первый час сидел в запасе и как завороженный слушал трибуны. Они гудели на каждом опасном моменте. А через минуту после моего выхода нам забил Рэшфорд, и мы проиграли 1:2. Хотя к перерыву вели.
— Кто впечатлил во взрослом «МЮ»?
— Недавно мне попался ролик, где нас с Костей Кучаевым накручивает Мата. Собрал 700 тысяч просмотров! Помню, Мата убрал мяч под себя финтом Роналду, я вытянул ногу — и улетел.
Вспоминаю еще игру с «Монако».
— Видели твою фотку с Мбаппе.
— Килиан, как ни странно, тогда не запомнился. А вот Бернарду Силва — уникум. Мяч прилипал к его левой ноге — отобрать было нереально. Лемар тоже от нас уносился. И повезло, что тогда не играл Фалькао.
— У кого из «МЮ» потом взял футболку? У Рэшфорда?
— Он отказался. Подошел к Мате, но он уже отдал Марио Фернандесу. А к Погба я и подходить не стал! С грустью направился в нашу раздевалку, а там — наш массажист Михаил Насибов.
— Легенда.
— Дядя Миша сказал: «Кто хочет поменяться футболками — кидайте мне свои, а я попробую добыть». Мне принесли майку Антонио Валенсии. Чистую, не с матча. Но футболка «МЮ» — чудо, я даже не думал расстраиваться. А на матче с «Тоттенхэмом» я попросил Карлоса Страндберга: «Попроси, пожалуйста, у Ламелы. А то мне неудобно». Эрик так и не дал.
— С «Тоттенхэмом» играли на «Уэмбли». Тоже кайф?
— Блин, такой стадион! Трибуны высокие, зрителей тоже полно — бегаешь, как в тумане. Но самые лютые фанаты, что мне попадались, — у «Лиона». Тоже громадный стадион, хозяйский сектор вообще ни разу не затих по ходу матча. Мы там еще и выиграть умудрились — я вышел на 94-й вместо Дзаги, успел фол заработать. Жаль, четвертьфиналы той Лиги Европы с «Арсеналом» я из-за травмы пропустил.
— Зато в том же 2018-м был в заявке на домашнем матче с «Реалом».
— И чуть не сыграл. Уже надел майку, готовился выйти — и тут неожиданно удалили Акинфеева. На скамейке началась лютая паника — запасным был не Помазун, а совсем сырой Кырнац.
— По словам Акинфеева, Кырнац тогда побелел и отказывался выходить на поле.
— Тут не ручаюсь. Но как только стало ясно, что выходит Жора, тренер вратарей Сергей Иванович Овчинников жутко запереживал. Даже сказал Гончаренко: «Пусть от ворот выбивает защитник». Ничего, Жора отстоял на ноль и поехал домой на метро, ха-ха!
«Чувствовал: я не слабее Облякова. Заслуживал большего»
— Считается, что Ласина Траоре — автор первого гола на «ВЭБ Арене». Мы-то знаем: это не так.
— Вы про товарку с «Торпедо»? Я тогда не придал особого значения тому голу. Но сейчас понимаю: хоть чем-то запомнился болельщикам. Которых, правда, на той игре не было. А с Траоре связана одна история. В 2016 году вышел iPhone 7. И на следующий день после старта продаж Ласина мне его подарил!
— Новый айфон?
— Да, на 256 гигабайт! Вообще без повода: «Ты хороший парень, это тебе». Как же я офигел!
— Самый добрый человек, которого ты встречал в ЦСКА?
— Марио Фернандес — не только в ЦСКА, а вообще в жизни. Приходишь на тренировку — он тебе улыбается! Первый к тебе подходит здороваться, такой человечище. Притом, что по-русски произносил только базовые слова: «привет», «да», «нет», «хорошо».
— Как воспринял переход Марио в «Зенит»?
— Этот прикол я не понял. Не в его стиле. Но тут две стороны медали. По-джентльменски Марио поступил странно. Но и ЦСКА тоже сделал не все для того, чтобы Марио вернулся. Договорились на словах, а бумаг не подписали.
— В 2018-м из ЦСКА поуходили ветераны — вроде бы вот он, твой шанс. Ты мог заиграть у Гончаренко?
— Возможность для этого была. Но после выхода на замену против тульского «Арсенала» и «Рубина» в РПЛ мне не доверяли в РПЛ. А Гончаренко сказал мне: «Ты хороший парень, но тебе нужна игровая практика. Иди за ней в аренду».
— Когда ты понял: с ЦСКА — все?
— Ключевой момент — покупка Облякова. Ваня подписал контракт, заселился в гостиницу, вообще не тренировался — и вышел на 30 минут в ближайшей игре, против «Урала». Тогда мне все стало понятно.
— Чувствуется обида.
— Я отлично провел летние сборы во время ЧМ. Из трех матчей на сборах в Австрии — с «Копенгагеном», «Бешикташем», «Гамбургом» — забил в двух, а хороший уровень показал во всех. И верил: Гончаренко будет меня часто пробовать. Но потом оказалось: тогда играл я просто из-за того, что еще не взяли новых ребят. Считаю, заслуживал большего.
— Что говорил Гончаренко?
— Стандартные вещи: «Продолжай работать, молодец». Шанс он мне не обещал — но я чувствовал, что не слабее Облякова.
«Карьера, блин, не идет. Копаюсь в себе»
— Из ЦСКА ты ушел в «Тюмень», а вместо «Родины» в 2022-м мог оказаться в другом армейском клубе.
— После Томска возник вариант неподалеку — в Хабаровске. Тренер СКА Шаронов хотел меня видеть, но сперва — только на просмотре. И это после приличного сезона в «Томи». Это сразу смутило, ехать не хотелось — но папа настоял. К тому же СКА проводил сборы на стадионе «Октябрь», где я играл за молодежку ЦСКА.
— Как тебя перехватила «Родина»?
— Я уже вылетал в Москву — из Махачкалы, со свадьбы своего друга Муталипа Алибекова. Включаю телефон, а там — сообщение от агента: «Есть вариант с «Родиной». Набери по прилете». Я дал добро, не думая — притом что зарплату дали не больше, чем в Хабаре.
— Из «Родины» ты мог уйти в РПЛ?
— Когда шел мой второй сезон в команде, были варианты с «Химками» и «Нижним». Но спортивный директор Алексей Николаевич Зинин сделал все, чтобы меня оставить. У нас стояла задача выйти в РПЛ. А главное — отношение ко мне в клубе. Оно до сих пор и удерживает в «Родине».
— Поясни про отношение.
— Чувствую постоянную поддержку Зинина. Особенно сейчас она важна. Карьера, блин, не слишком-то идет. А Николаич постоянно общается, даже нарезки моей игры показывает — где я мог ее улучшить.
— Почему не идет карьера?
— Вроде делаешь все то же: пашешь, выкладываешься. Может, фарт отошел. Видите, как статистика у меня пропала? В том сезоне четыре голевых действия, в этом два. А было 15! Я не их тех, кто, чуть что, спихивает вину на тренера. Копаюсь в себе. Наверное, что-то делаю не то. Но что? Это не значит, что я опускаю руки и «выключаюсь». Продолжаю пахать и стараться — и анализировать, что идет не так.
— У «Родины» постоянно меняются тренеры. Это тоже не способствует стабильности.
— Сейчас у Диаса, хоть я и не всегда в старте, тренировки мне очень нравятся: все через мяч, короткий–средний пас, как у Артиги. Франк и Парфенов — одни из моих любимых тренеров. Артига давал мне огромную свободу: «Делай, что хочешь».
— А чем тебе близок Парфенов?
— Обилием игровых упражнений и мягкостью, спокойствием характера. Мне это очень подходит. Жесткости от нас требовал помощник Парфенова Юрий Ковтун. Как человек он очень добрый, но на поле требовал от нас жесткости — даже в квадратах против нас нормально рубился!
Юрий Ковтун
— Не сомневались.
— Помню, Зинин показывал нам нарезки с подкатами Ковтуна, проходами Павленко, голами Бесчастных — в общем, всех наших тренеров со славной игровой карьерой. Чтобы команда знала, кто с ними работает. Я вам скажу, Павленко бы и сейчас мог в РПЛ хотя бы на замену выходить. Класс ощутимый!
— С вами работал и сын Валерия Газзаева Владимир.
— Да (улыбается). Сборы у него точь-в-точь те же, что, как говорят, устраивал его отец. Фартлеки эти — очень тяжело. Но в первых турах мы всех перебегали. Правда, игры было меньше, чем борьбы, и результатов нам не хватало. Газзаев старался, мотивировал речами — постоянно повторял: «Есть только первое место!»
— Тоже по заветам отца.
— У Владимира Валерьевича почему-то это не сработало, и через пару месяцев его убрали.
«Мне не хватило психологии, спортивной злости. Стоило больше брать на себя»
— В твоем дебютном сезоне — при Парфенове — «Родина» дошла до стыковых матчей с «Пари НН». Почему провалились уже в первом, домашнем?
— Хуже всего, что зачем-то бросили весла и пропустили третий в добавленное время. Удержали бы 0:2 — вернулись бы в ответке. В Нижнем ведь мы быстро забили два и победили — 2:0! Потом, правда, нас очень грамотно прибили: свистели в пользу «Нижнего» в любой борьбе.
— В «Родине-2» работает администратором твой брат. Как ты пропихнул его в клуб?
— Ха-ха! Брат вернулся из армии — неясно было, чем заняться. Папа предложил спросить у Зинина: может, чем пригодится? Алексей Николаевич пошел на встречу и устроил брата во вторую команду.
— Опыт в футболе у него имелся?
— Знатоком футбола брат никогда не был — если не брать Ultimate Team в FIFA. Рубился я с ним постоянно.
— А с Головиным рубился?
— Он в основном играл в «Контр-Страйк», PUBG. Сейчас — больше в «Доту». Уровень у него сумасшедший, я не дотягивал.
— Когда ты провел последний свой матч в РПЛ?
— Да получается, что за ЦСКА в августе 2018-го в Казани.
— Думаешь, еще сыграешь в Премьер-лиге?
— Хотелось бы. Цель — подняться с «Родиной». И сейчас у меня больше уверенности, чем прежде, — в том, что выйдем. Причем напрямую.
— Почему этого не удалось до сих пор?
— Постоянно проваливаем старт сезона — вообще непонятно почему. Весной, после длинных сборов, догоняем, но нам уже не хватает. В этом вот более-менее. Сейчас уже в зоне стыков идем. Кажется, еще чуть-чуть — и сделаем то, к чему столько стремимся.
— Чего тебе не хватило, чтобы еще заявить о себе в РПЛ? Заинтересовать если не ЦСКА, то какие-то еще клубы.
— Психологии. Спортивной злости, наглости. Я больше играл в пас, старался сохранить мяч. А стоило больше брать игру на себя, идти в дриблинг. Как Головин, например.
Свежие комментарии